ВНИМАНИЕ! ФОРУМ ПЕРЕЕХАЛ! Все сообщения, написанные на форуме c 13 июля, при переезде не сохранятся! Пользователи, зарегистрировавшиеся с 13 июля по 9 августа 2014г., ПРОЙДИТЕ РЕГИСТРАЦИЮ ЗАНОВО на www.thesims.club! Добро пожаловать на новый форум!
Стихотворение - небольшое поэтическое произведение, написанное обычно стихами.
У каждого есть пара-другая стихотворений, которые так глубоко засели в душу. Есть стихотворения, которые отражают ваши жизненные позиции и какие-либо моральные устои. А другие четко выражают те чувства, которые вы испытываете. Не могли ли вы ими поделится, а то, мало ли, может это стихотворение вы откроете для кого-нибудь ещё.
Нравится за глубину и правдивость в каждой строчке! Редьярд Киплинг "Если" (Перевод С. Маршака)
О, если ты спокоен, не растерян, Когда теряют головы вокруг, И если ты себе остался верен, Когда в тебя не верит лучший друг, И если ждать умеешь без волненья, Не станешь ложью отвечать на ложь, Не будешь злобен, став для всех мишенью, Но и святым себя не назовёшь,
И если ты своей владеешь страстью, А не тобою властвует она, И будешь твёрд в удаче и в несчастье, Которым в сущности цена одна, И если ты готов к тому, что слово Твоё в ловушку превращает плут, И, потерпев крушенье, можешь снова - Без прежних сил - возобновлять свой труд.
И если ты способен всё, что стало Тебе привычным, выложить на стол, Всё проиграть и вновь начать сначала, Не пожалев того, что приобрёл, И если можешь сердце, нервы, жилы Так завести, чтобы вперёд нестись, Когда с годами изменяют силы И только воля говорит: "держись!" -
И если можешь быть в толпе собою, При короле с народом связь хранить И, уважая мнение любое, Главы перед молвою не склонить, И если будешь мерить расстоянье Секундами, пускаясь в дальний бег, - Земля - твоё, мой мальчик, достоянье, И более того, ты - человек!
Сообщение отредактировал Enotka - Среда, 22.06.2011, 23:22
Одни называют ее чудачкой И пальцем на лоб - за спиной, тайком. Другие - принцессою и гордячкой, А третьи просто синим чулком.
Птицы и те попарно летают, Душа стремится к душе живой. Ребята подруг из кино провожают, А эта одна убегает домой.
Зимы и весны цепочкой пестрой Мчатся, бегут за звеном звено... Подруги, порой невзрачные просто, Смотришь - замуж вышли давно.
Вокруг твердят ей: - Пора решаться. Мужчины не будут ведь ждать, учти! Недолго и в девах вот так остаться! Дело-то катится к тридцати...
Неужто не нравился даже никто? - Посмотрит мечтательными глазами: - Нравиться нравились. Ну и что? - И удивленно пожмет плечами.
Какой же любви она ждет, какой? Ей хочется крикнуть: "Любви-звездопада! Красивой-красивой! Большой-большой! А если я в жизни не встречу такой, Тогда мне совсем никакой не надо!"
Какая засуха в стихах! А хочется воды напиться... И расплескать её в строках... Какая засуха в душе! Что стало миражом живое Лицо твоё, И даже море Похоже на сухой песок... Такая засуха во всём, Что окружало нас с тобою! И вырваться нельзя на волю Не оживив умерших слов.
Обожаю стихи Блока. Под спойлером некоторые из любимых.
Как мучительно думать о счастьи былом, Невозвратном, но ярком когда-то, Что туманная вечность холодным крылом Унесла, унесла без возврата. Это счастье сулил мне изнеженный Лель, Это счастье сулило мне лето. О, обманчивый голос! певучая трель! Ты поешь и не просишь ответа! Я любил и люблю, не устану любить Я по-прежнему стану молиться. Ты, прекрасная, можешь поэта забыть И своей красотой веселиться. А когда твои песни польются вдали Беспокойной, обманчивой клятвой, Вспомню я, как кричали тогда журавли Над осенней темнеющей жатвой.
23 сентября 1898 (Начало 1915)
В ночи, когда уснет тревога, И город скроется во мгле — О, сколько музыки у бога, Какие звуки на земле! Что буря жизни, если розы Твои цветут мне и горят! Что человеческие слезы, Когда румянится закат! Прими, Владычица вселенной, Сквозь кровь, сквозь муки, сквозь гроба Последней страсти кубок пенный От недостойного раба!
Сентябрь (?) 1898 (2 июня 1919)
Без веры в бога, без участья, В скитаньи пошлом гибну я, О, дай, любовь моя, мне счастья, Спокойной веры бытия! Какая боль, какая мука, Мне в сердце бросили огня! Подай спасительную руку, Спаси от пламени меня! О, нет! Молить Тебя не стану! Еще, еще огня бросай, О, растравляй живую рану И только слез мне не давай! Зачем нам плакать? Лучше вечно Страдать и вечный жар любви Нести в страданьи бесконечном, Но с страстным трепетом в крови!
3 ноября 1898 (1918)
Есть в дикой роще, у оврага, Зеленый холм. Там вечно тень. Вокруг — ручья живая влага Журчаньем нагоняет лень. Цветы и травы покрывают Зеленый холм, и никогда Сюда лучи не проникают, Лишь тихо катится вода. Любовники, таясь, не станут Заглядывать в прохладный мрак. Сказать, зачем цветы не вянут, Зачем источник не иссяк? — Там, там, глубоко, под корнями Лежат страдания мои, Питая вечными слезами, Офелия, цветы твои!
3 ноября 1898 (24 декабря 1914)
Мрак. Один я. Тревожит мой слух тишина. Всё уснуло, да мне-то не спится. Я хотел бы уснуть, да уж очень темна Эта ночь, — и луна не сребрится. Думы всё неотвязно тревожат мой сон. Вспоминаю я прошлые ночи: Мрак неясный… По лесу разносится звон… Как сияют прекрасные очи! Дальше, дальше… Как холодно! Лед на Неве, Открываются двери на стужу… Что такое проснулось в моей голове? Что за тайна всплывает наружу?.. Нет, не тайна: одна неугасшая страсть… Но страстям я не стану молиться! Пред другой на колени готов я упасть!.. Эх, уснул бы… да что-то не спится.
18 ноября 1898
Вхожу наверх тропой кремнистой, Смотрю вперед: там всё молчит, Лишь далеко источник чистый О безмятежьи говорит. Мой дух усталый в даль несется, Тоска в груди; смотрю назад: В долинах сквозь каменья рвется Грозящий белый водопад. Не знаю, что мой дух смутило И вниз влечет с безлюдных скал… «Явись, явись мне, образ милый!» В смятеньи диком я взывал… И Ты явилась: тихой властью В моей затеплилась груди, И я зову к Тебе со страстью: «Не покидай! Не уходи!»
27 ноября 1898
Когда я вспоминал о прошлом, о забытом, Меня опять влекло к утраченным годам, Я чувствовал себя в земле давно зарытым, В сырых досках, где воли нет мечтам. И правда, что мне было в этом мире? Я жил давно угасшим, прожитым И, вздохи хладные вверяя хладной лире, Не мог отдаться веяньям былым… Но Ты явилась в жарком блеске лета, Как вестник бури — дольний листьев шум, И вновь душа любовию согрета, И мысли черные оставили мой ум. И я живу, пою, пока поется, И сладко мне, как в ясной тишине… Что, если сердце бурно оборвется? — Я не привык к безоблачной весне.
Ноябрь (?) 1898
В болезни сердца мыслю о Тебе: Ты близ меня проходишь в сновиденьях, Но я покорен року и судьбе, Не смея высказать горячие моленья. О, неужели утро жизни вешней Когда-нибудь взойдет в душе моей? Могу ли думать я о радости нездешней Щедрот Твоих и благости Твоей? Надежды нет: вокруг и ветер бурный, И ночь, и гребни волн, и дым небесных туч Разгонят всё, и образ Твой лазурный Затмят, как всё, как яркий солнца луч… Но если туча с молнией и громом Пройдет, закрыв Тебя от взора моего, Всё буду я страдать и мыслить о знакомом. Желанном образе полудня Твоего.
11 декабря 1898
Я — человек и мало богу равен. В моих стихах ты мощи не найдешь. Напев их слаб и жизненно бесславен, Ты новых мыслей в них не обретешь. Их не согрел ни гений, ни искусство, Они туманной, долгой чередой Ведут меня без мысли и без чувства К земной могиле, бедной и пустой. О; если б мог я силой гениальной Прозреть века, приблизить их к добру! Я не дал миру мысли идеальной, Ни чувства доброго покорному перу Блажен поэт, добром проникновенный, Что миру дал незыблемый завет И мощью вечной, мощью дерзновенной Увел толпы в пылающий рассвет!
18 июля 1899 (1918) "Моей матери"
Тяжелый занавес упал. Толпа пронзительно кричала, А я, униженный, молчал — Затем, что ты рукоплескала. И этот вычурный актер Послал тебе привет нежданный, И бросил дерзкий, жадный взор К твоим плечам благоуханным! Но нет! довольно! Боже мой! Устал я ревностью терзаться! Накинь личину! Смейся! Пой! Ты, сердце, можешь разорваться!
9 августа 1899. Трубицыно (1910)
Глухая полночь. Цепененье На душу сонную легло. Напрасно жажду вдохновенья — Не бьется мертвое крыло. Кругом глубокий мрак. Я плачу, Зову мои родные сны, Слагаю песни наудачу, Но песни бледны и больны. О, в эти тяжкие мгновенья Я вижу, что мне жизнь сулит, Что крыл грядущее биенье — Печаль, не песни породит.
20 августа 1899
Ты не научишь меня проклинать, Сколько ни трать свои силы! Сердце по-прежнему будет рыдать У одинокой могилы… О, не грусти: бесполезен твой труд. Сколько ни бейся ревниво: Сонмы веков поколенья сотрут,— Сердце останется живо! Бездна — душа моя, сердце твое Скроется в этой пустыне… К вольному миру стремленье мое… Мир близ тебя лишь, богиня!
1 октября 1899
Не легли еще тени вечерние, А луна уж блестит на воде. Всё туманнее, всё суевернее На душе и на сердце — везде… Суеверье рождает желания, И в туманном и чистом везде Чует сердце блаженство свидания, Бледный месяц блестит на воде… Кто-то шепчет, поет и любуется, Я дыханье мое затаил,— В этом блеске великое чуется, Но великое я пережил… И теперь лишь, как тени вечерние Начинают ложиться смелей, Возникают на миг суевернее Вдохновенья обманутых дней…
5 октября 1899 (1910)
He призывай. И без призыва Приду во храм. Склонюсь главою молчаливо К твоим ногам. И буду слушать приказанья И робко ждать. Ловить мгновенные свиданья И вновь желать. Твоих страстей повержен силой, Под игом слаб. Порой — слуга; порою — милый; И вечно — раб.
Очень люблю стихи Поля Верлена в оригинале. Ведь не единый перевод не сможет передать с точностью того, что чувствовал сам автор. Вот самые любимые стихи :
Il pleure dans mon coeur
Il pleure dans mon coeur Comme il pleut sur la ville ; Quelle est cette langueur Qui pénètre mon coeur ?
Ô bruit doux de la pluie Par terre et sur les toits ! Pour un coeur qui s'ennuie, Ô le chant de la pluie !
Il pleure sans raison Dans ce coeur qui s'écoeure. Quoi ! nulle trahison ?... Ce deuil est sans raison.
C'est bien la pire peine De ne savoir pourquoi Sans amour et sans haine Mon coeur a tant de peine !
Lamento
La ville dresse ses hauts toits Aux mille dentelures folles. Un bruit de joyeuses paroles. Monte au ciel, rassurante voix. - Que me fait cette gaieté vile De la ville !
Quelle paix vaste règne aux champs ! L'oiseau chante dans le grand chêne, Les midis font blanche la plaine Que dorent les soleils couchants. - Peu m'importe ta gloire pure, Ô nature !
Avec les signes de ses flots, Avec sa plainte solennelle, La mer immense nous appelle, Nous tous, rêveurs et matelots. - Qu'est-ce que tu me veux encore, Mer sonore ?
- Ah ! ni les flots des Océans, Ni les campagnes et leur ombre, Ni les cités aux bruits sans nombre, Qu'édifièrent des géants, Rien ne réveillera ma mie Tant endormie.
En septembre
Parmi la chaleur accablante Dont nous torréfia l'été, Voici se glisser, encor lente Et timide, à la vérité,
Sur les eaux et parmi les feuilles, Jusque dans ta rue, ô Paris, La rue aride où tu t'endeuilles De tels parfums jamais taris,
Pantin, Aubervilliers, prodige De la Chimie et de ses jeux, Voici venir la brise, dis-je, La brise aux sursauts courageux...
La brise purificatrice Des langueurs morbides d'antan, La brise revendicatrice Qui dit à la peste : va-t'en !
Et qui gourmande la paresse Du poëte et de l'ouvrier, Qui les encourage et les presse... " Vive la brise ! " il faut crier :
" Vive la brise, enfin, d'automne Après tous ces simouns d'enfer, La bonne brise qui nous donne Ce sain premier frisson d'hiver ! "
Вообще стихи не очень люблю, но вот эти запали в душу "Мы решили с тобой дружить..."
Хармони форева
Мы решили с тобой дружить, Пустяками сердец не волнуя. Мы решили, что надо быть Выше вздоха и поцелуя...
Для чего непременно вздох, Звезды, встречи...скамья в аллее? Эти глупые "ах" да "ох"!.. Мы - серьезнее и умнее!
Если кто-то порой на танцах Приглашал тебя в шумный круг, Я лишь щелкал презрительно пальцем- Можешь с ним хоть на век остаться. Что за дело мне? Я же друг!
Ну а если с другой девчонкой Я кружил на внешнем ветру, Ты, плечами пожав в сторонке, Говорила потом мне тонко: - Молодец! Нашел кенгуру!
Всех людей насмешил вокруг.- И, шепнув, добавляла хмуро: Заявляю тебе, как друг: Не танцуй больше с этой дурой!
Мы дружили с тобой всерьез! А влюбленность и сердца звон... Да для нас подобный вопрос Просто-напросто был смешон!
Как-то в сумрак, когда закат От бульваров ушел к вокзалу, Ты, прильнув ко мне, вдруг сказала: - Что-то очень прохладно стало, Ты меня обними... как брат...
И, обняв, я сказал, ликуя, Слыша сердца набатный стук: - Я тебя сейчас поцелую! Поцелую тебя... как друг...
Целовал я тебя до утра, А потом и ты целовала И, целуя, всё повторяла: - Это я тебя, как сестра...
Улыбаясь, десятки звезд Тихо гасли на небосводе. Мы решили дружить всерьез. Разве плохо у нас выходит?
Кто и в чем помешает нам? Ведь нигде же не говорится, Что надежным, большим друзьям Запрещается пожениться?
И отныне я так считаю: Все влюбленности - ерунда. Вот серьезная дружба - да! Я по опыту это знаю...
Сообщение отредактировал MORENITA - Суббота, 02.07.2011, 10:16
Слепые блуждают ночью. Ночью намного проще. Перейти через площадь. Слепые живут наощупь. Наощупь, трогая мир руками, не зная света и тени и ощущая камни: из камня делают стены. За ними живут мужчины. Женщины. Дети. Деньги. Поэтому несокрушимые лучше обойти стены. А музыка - в них упрется Музыку поглотят камни. И музыка умрет в них, Захватанная руками. Плохо умирать ночью. Плохо умирать наощупь. Так значит слепым - проще. Cлепой идет через площадь.
***
Так долго вместе прожили, что вновь второе января пришлось на вторник, что удивленно поднятая бровь, как со стекла автомобиля - дворник, с лица сгоняла смутную печаль, незамутненной оставляя даль.
Так долго вместе прожили, что снег коль выпадет, то думалось - навеки, что, дабы не зажмуривать ей век, я прикрывал ладонью их, и веки, не веря, что их пробуют спасти, метались там, как бабочки в горсти.
Так чужды были всякой новизне, что тесные объятия во сне бесчестили любой психоанализ; что губы, припадавшие к плечу, с моими, задувавшими свечу, не видя дел иных, соединялись.
Так долго вместе прожили, что роз семейство на обшарпанных обоях сменилось целой рощею берез, и деньги появились у обоих, и тридцать дней над морем, языкат, грозил пожаром Турции закат.
Так долго вместе прожили без книг, без мебели, без утвари, на старом диванчике, что - прежде чем возник - был треугольник перпендикуляром, восставленным знакомыми стоймя над слившимися точками двумя.
Так долго вместе прожили мы с ней, что сделали из собственных теней мы дверь себе - работаешь ли, спишь ли, но створки не распахивались врозь, и мы прошли их, видимо, насквозь и черным ходом в будущее вышли. Мой Фан-Арт Тихая Гавань Твинбрукские хроники*продолжение*
Сообщение отредактировал 50evgeniya@ - Воскресенье, 03.07.2011, 00:26
Сумев отгородиться от людей, я от себя хочу отгородиться. Не изгородь из тесаных жердей, а зеркало тут больше пригодится. Я озираю хмурые черты, щетину, бугорки на подбородке...
Трельяж для разводящейся четы, пожалуй, лучший вид перегородки. В него влезают сумерки в окне, край пахоты с огромными скворцами и озеро - как брешь в стене, увенчанной еловыми зубцами.
Того гляди, что из озерных дыр да и вообще - через любую лужу сюда полезет посторонний мир. Иль этот уползет наружу.
Я всегда твердил, что судьба - игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра. Что готический стиль победит, как школа, как способность торчать, избежав укола. Я сижу у окна. За окном осина. Я любил немногих. Однако - сильно.
Я считал, что лес - только часть полена. Что зачем вся дева, раз есть колено. Что, устав от поднятой веком пыли, русский глаз отдохнет на эстонском шпиле. Я сижу у окна. Я помыл посуду. Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Я писал, что в лампочке - ужас пола. Что любовь, как акт, лишена глагола. Что не знал Эвклид, что, сходя на конус, вещь обретает не ноль, но Хронос. Я сижу у окна. Вспоминаю юность. Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку. И что семя, упавши в дурную почву, не дает побега; что луг с поляной есть пример рукоблудья, в Природе данный. Я сижу у окна, обхватив колени, в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишена мотива, но зато ее хором не спеть. Не диво, что в награду мне за такие речи своих ног никто не кладет на плечи. Я сижу у окна в темноте; как скорый, море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо признаю я товаром второго сорта свои лучшие мысли и дням грядущим я дарю их как опыт борьбы с удушьем. Я сижу в темноте. И она не хуже в комнате, чем темнота снаружи.
Н.Некрасов
Ты грустна, ты страдаешь душою: Верю - здесь не страдать мудрено. С окружающей нас нищетою Здесь природа сама заодно.
Бесконечно унылы и жалки Эти пастбища, нивы, луга, Эти мокрые, сонные галки, Что сидят на вершине стога;
Эта кляча с крестьянином пьяным, Через силу бегущая вскачь В даль, сокрытую синим туманом, Это мутное небо... Хоть плачь!
Но не краше и город богатый: Те же тучи по небу бегут; Жутко нервам - железной лопатой Там теперь мостовую скребут.
Начинается всюду работа; Возвестили пожар с каланчи; На позорную площадь кого-то Провезли - там уж ждут палачи.
Проститутка домой на рассвете Поспешает, покинув постель; Офицеры в наемной карете Скачут за город: будет дуэль.
Торгаши просыпаются дружно И спешат за прилавки засесть: Целый день им обмеривать нужно, Чтобы вечером сытно поесть.
Чу! из крепости грянули пушки! Наводненье столице грозит... Кто-то умер: на красной подушке Первой степени Анна лежит.
Дворник вора колотит - попался! Гонят стадо гусей на убой; Где-то в верхнем этаже раздался Выстрел - кто-то покончил с собой.
"Лучафэрул" - Михая Еминеску. Но тут не выложить, оно большое 99 строк. Только в те мгновения, когда вы видите людей смешными, вы действительно понимаете, как сильно вы их любите. - Агата Кристи
Я всегда твердил, что судьба - игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра. Что готический стиль победит, как школа, как способность торчать, избежав укола. Я сижу у окна. За окном осина. Я любил немногих. Однако - сильно.
Я считал, что лес - только часть полена. Что зачем вся дева, раз есть колено. Что, устав от поднятой веком пыли, русский глаз отдохнет на эстонском шпиле. Я сижу у окна. Я помыл посуду. Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Я писал, что в лампочке - ужас пола. Что любовь, как акт, лишена глагола. Что не знал Эвклид, что, сходя на конус, вещь обретает не ноль, но Хронос. Я сижу у окна. Вспоминаю юность. Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку. И что семя, упавши в дурную почву, не дает побега; что луг с поляной есть пример рукоблудья, в Природе данный. Я сижу у окна, обхватив колени, в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишена мотива, но зато ее хором не спеть. Не диво, что в награду мне за такие речи своих ног никто не кладет на плечи. Я сижу у окна в темноте; как скорый, море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо признаю я товаром второго сорта свои лучшие мысли и дням грядущим я дарю их как опыт борьбы с удушьем. Я сижу в темноте. И она не хуже в комнате, чем темнота снаружи.
(Бродский) Если бы вы не были так откровенно усат, то я бы вам возможно поклонялась, а так сами понимаете - ни в какие ворота.
Вот мне интерестно те кто написал "любимые стихи" по 6-10 и более строф, вы их наизусть знаете? Если "да" то действительно любимые, а если "нет", то извините, какие к чёрту это любимые стихи.
От меня. Отрывак из "Василия Тёркина"(А.А. Твардовский) учила лет 6 назад с тех пор ниразу не перечитывала, поэтому могу напутать с окончанием строк, но все же не копирайтом:
Из главы "Кто стрелял?" Смерть есть смерть, её прихода Все мы ждём по старине, А в какое время года легче гибнуть на войне? летом солнце греет жарко и вступает в полный свет всё вокруг и жизни жалко до зарезу. Летом-нет В осень смерть по стать картине в сон идет природа вся, но в грязи в окопной глине вдруг загнуться -нет друзья А зимой земля как камень на два метро глубиной привалит тебя камнями нет уж ну её зимой А весной...весной... лучше скажем на перёд если горько гибнуть летом если осенью не мёд если в зиму дрож берёт то весной от этой злобной шутки душу рвёт... и какой ты вдруг покорный на груди лежишь земной ты лежишь ничком мальчишка 20 не полных лет вот сейчас тебе и крышка вот тебя уже и нет...
Одно из самых сложных для понимания стихов Александра Блока: *** (посв. З.Гиппиус) Рождённые в года глухие Пути не помним своего Мы дети страшных лет России Забыть не в силах ничего Испепеляющие годы безумья ли в вас Надежды ли весть от дней войны до дней свободы кровавый отблеск в лицах есть есить немота то гул набата заставил заградить уста в сердцах восторженных когдато есть роковая пустота и пусть над нашим смертным ложем взовьётся с криком вороньё те кто достойней боже... БОЖЕ да Узряд царствие твоё...
Опять же писала с такой пунктуацией с которой сама его помню и читаю, возможно у автора она другая.
И Державин. В школе обычно его проезжают мимо ибо дают его очень рано 6 класс. Выучила тогда, поняла и до конца осознала...наверно ещё не осознала. *** Река времён в своём стремленье Уносит все дела людей и топит в пропасти забвенья народы, царства и царей а если что и остаётся через звуки лиры и трубы то вечности жерлом пожрётся от общей не уйдёт судьбы.
На первый взгляд всё просто, но если вдуматься то эта "общая судьба" меня напрягает.
Для самопроверки нашла отрываок из "Тёркина". В некоторых местах поставила другие слова и пропустила 2 строки.
Смерть есть смерть. Её прихода Все мы ждём по старине. А в какое время года Легче гибнуть на войне?
Летом солнце греет жарко, И вступает в полный цвет Всё кругом. И жизни жалко До зарезу. Летом - нет.
В осень смерть под стать картине, В сон идёт природа вся. Но в грязи, в окопной глине Вдруг загнуться? Нет, друзья...
А зимой - земля, как камень, На два метра глубиной, Привалит тебя комками, - Нет уж, ну её - зимой.
А весной, весной... Да где там, Лучше скажем наперёд: Если горько гибнуть летом, Если осенью - не мёд, Если в зиму дрожь берёт, То весной, друзья, от этой Подлой штуки - душу рвёт.
И какой ты вдруг покорный На груди лежишь земной, Заслонясь от смерти чёрной Только собственной спиной.
Ты лежишь ничком, парнишка Двадцати неполных лет. Вот сейчас тебе и крышка, Вот тебя уже и нет.
Сообщение отредактировал HepB@TpEnK@ - Вторник, 11.10.2011, 21:48
Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера. Жди, когда из дальних мест Писем не придет, Жди, когда уж надоест Всем, кто вместе ждет. Жди меня, и я вернусь, Не желай добра Всем, кто знает наизусть, Что забыть пора. Пусть поверят сын и мать В то, что нет меня, Пусть друзья устанут ждать, Сядут у огня, Выпьют горькое вино На помин души... Жди. И с ними заодно Выпить не спеши. Жди меня, и я вернусь, Всем смертям назло. Кто не ждал меня, тот пусть Скажет:- Повезло.- Не понять не ждавшим им, Как среди огня Ожиданием своим Ты спасла меня. Как я выжил, будем знать Только мы с тобой,- Просто ты умела ждать, Как никто другой. Предвкушение Нового Года пробуждает во мне ребёнка... Как в детстве проснувшись утром, хочется увидеть ёлку с подарками под ней...Хочется играть в снежки и есть снег и не думать о том, что заболеешь...
Сообщение отредактировал Senti - Суббота, 15.10.2011, 10:46
Предпочитаю стихи современных сетевых поэтов. Самый любимый, конечно, выбрать трудно, но вот эти два стали эпиграфом последних месяцев. Ес Соя - Небраска придорожные отели чай со вкусом коммунальной квартиры все, как мы хотели мы бродячие шекспиры.
джин с видом на небо на терассе не впадая в страха краску а потом по трассе прямиком до небраски
мы верим в сказку.
Ракель Напрочь - Make Notes
На полотне, на стене, на бумаге рисовой, на рукаве, - хоть шёлком пускай расшит.
Время такое - хочется всё записывать; но ещё больше хочется всё прожить. Я всегда здесь Ni13ka09@mail.ru
In Xanadu did Kubla Khan A stately pleasure-dome decree: Where Alph, the sacred river, ran Through caverns measureless to man Down to a sunless sea.
So twice five miles of fertile ground With walls and towers were girdled round: And there were gardens bright with sinuous rills, Where blossomed many an incense-bearing tree; And here were forests ancient as the hills, Enfolding sunny spots of greenery.
But oh! that deep romantic chasm which slanted Down the green hill athwart a cedarn cover! A savage place! as holy and enchanted As e'er beneath a waning moon was haunted By woman wailing for her demon-lover! And from this chasm, with ceaseless turmoil seething, As if this earth in fast thick pants were breathing, A mighty fountain momently was forced: Amid whose swift half-intermitted burst Huge fragments vaulted like rebounding hail, Or chaffy grain beneath the thresher's flail: And 'mid these dancing rocks at once and ever It flung up momently the sacred river. Five miles meandering with a mazy motion Through wood and dale the sacred river ran, Then reached the caverns measureless to man, And sank in tumult to a lifeless ocean: And 'mid this tumult Kubla heard from far Ancestral voices prophesying war!
The shadow of the dome of pleasure Floated midway on the waves; Where was heard the mingled measure From the fountain and the caves. It was a miracle of rare device, A sunny pleasure-dome with caves of ice!
A damsel with a dulcimer In a vision once I saw: It was an Abyssinian maid, And on her dulcimer she played, Singing of Mount Abora. Could I revive within me Her symphony and song, To such a deep delight 'twould win me That with music loud and long I would build that dome in air, That sunny dome! those caves of ice! And all who heard should see them there, And all should cry, Beware! Beware! His flashing eyes, his floating hair! Weave a circle round him thrice, And close your eyes with holy dread, For he on honey-dew hath fed And drunk the milk of Paradise.
В стране Ксанад благословенной Дворец построил Кубла Хан, Где Альф бежит, поток священный, Сквозь мглу пещер гигантских, пенный, Впадает в сонный океан.
На десять миль оградой стен и башен Оазис плодородный окружен, Садами и ручьями он украшен. В нем фимиам цветы струят сквозь сон, И древний лес, роскошен и печален, Блистает там воздушностью прогалин.
Но между кедров, полных тишиной, Расщелина по склону ниспадала. О, никогда под бледною луной Так пышен не был тот уют лесной,
Где женщина о демоне рыдала. Пленительное место! Из него, В кипенье беспрерывного волненья, Земля, как бы не в силах своего Сдержать неумолимого мученья, Роняла вниз обломки, точно звенья Тяжелой цепи: между этих скал, Где камень с камнем бешено плясал, Рождалося внезапное теченье, Поток священный быстро воды мчал, И на пять миль, изгибами излучин, Поток бежал, пронзив лесной туман, И вдруг, как бы усилием замучен, Сквозь мглу пещер, где мрак от влаги звучен, В безжизненный впадал он океан. И из пещер, где человек не мерял Ни призрачный объем, ни глубину, Рождались крики: вняв им, Кубла верил, Что возвещают праотцы войну.
И тень чертогов наслажденья Плыла по глади влажных сфер, И стройный гул вставал от пенья, И странно-слитен был размер В напеве влаги и пещер. Какое странное виденье -- Дворец любви и наслажденья Меж вечных льдов и влажных сфер.
Стройно-звучные напевы Раз услышал я во сне, Абиссинской нежной девы, Певшей в ясной тишине, Под созвучья гуслей сонных, Многопевных, многозвонных, Ливших зов струны к струне. О, когда б я вспомнил взоры Девы, певшей мне во сне О Горе святой Аборы, Дух мой вспыхнул бы в огне, Все возможно было б мне. В полнозвучные размеры Заключить тогда б я мог Эти льдистые пещеры, Этот солнечный чертог
Их все бы ясно увидали Над зыбью, полной звонов, дали, И крик пронесся б, как гроза: Сюда, скорей сюда, глядите, О, как горят его глаза! Пред песнопевцем взор склоните, И этой грезы слыша звон, Сомкнемся тесным хороводом, Затем что он воскормлен медом И млеком рая напоен!
— Сэмюэль Тэйлор Кольридж, 1798
Ищу сценариста для русской манги. Рисую когда как, но попробовать надо ;) Писать в л/с или на электронный ящик.
Учебно-егерский пункт в Мытищах, В еловой роще, не виден глазу. И все же долго его не ищут. Едва лишь спросишь - покажут сразу.
Еще бы! Ведь там не тихие пташки, Тут место веселое, даже слишком. Здесь травят собак на косматого мишку И на лису - глазастого Яшку.
Их кормят и держат отнюдь не зря, На них тренируют охотничьих псов, Они, как здесь острят егеря, "Учебные шкуры" для их зубов!
Ночь для Яшки всего дороже: В сарае тихо, покой и жизнь... Он может вздремнуть, подкрепиться может, Он знает, что ночью не потревожат, А солнце встанет - тогда держись!
Егерь лапищей Яшку сгребет И вынесет на заре из сарая, Туда, где толпа возбужденно ждет И рвутся собаки, визжа и лая.
Брошенный в нору, Яшка сжимается. Слыша, как рядом, у двух ракит, Лайки, рыча, на медведя кидаются, А он, сопя, от них отбивается И только цепью своей гремит.
И все же, все же ему, косолапому, Полегче. Ведь - силища... Отмахнется... Яшка в глину уперся лапами И весь подобрался: сейчас начнется.
И впрямь: уж галдят, окружая нору, Мужчины и дамы в плащах и шляпах, Дети при мамах, дети при папах, А с ними, лисий учуя запах, Фоксы и таксы - рычащей сворой.
Лихие "охотники" и "охотницы", Ружья-то в руках не державшие даже, О песьем дипломе сейчас заботятся, Орут и азартно зонтами машут.
Интеллигентные вроде люди! Ну где же облик ваш человечий? - Поставят "четверку", - слышатся речи, - Если пес лису покалечит. - А если задушит, "пятерка" будет!
Двадцать собак и хозяев двадцать Рвутся в азарте и дышат тяжко. И все они, все они - двадцать и двадцать На одного небольшого Яшку!
Собаки? Собаки не виноваты! Здесь люди... А впрочем, какие люди?! И Яшка стоит, как стоят солдаты, Он знает, пощады не жди. Не будет!
Одна за другой вползают собаки, Одна за другой, одна за другой... И Яшка катается с ними в драке, Израненный, вновь встречает атаки И бьется отчаянно, как герой!
А сверху, через стеклянную крышу, - Десятки пылающих лиц и глаз, Как в Древнем Риме, страстями дышат: - Грызи, Меркурий! Смелее! Фас!
Ну, кажется, все... Доконали вроде!.. И тут звенящий мальчиший крик: - Не смейте! Хватит! Назад, уроды! - И хохот: - Видать, сробел ученик!
Егерь Яшкину шею потрогал, Смыл кровь... - Вроде дышит еще - молодец! Предшественник твой протянул немного. Ты дольше послужишь. Живуч, стервец!
День помутневший в овраг сползает, Небо зажглось светляками ночными, Они надо всеми равно сияют, Над добрыми душами и над злыми...
Лишь, может, чуть ласковей смотрят туда, Где в старом сарае, при егерском доме, Маленький Яшка спит на соломе, Весь в шрамах от носа и до хвоста.
Ночь для Яшки всего дороже: Он может двигаться, есть, дремать, Он знает, что ночью не потревожат, А утро придет, не прийти не может, Но лучше про утро не вспоминать!
Все будет снова - и лай и топот, И деться некуда - стой! Дерись! Пока однажды под свист и гогот Не оборвется Яшкина жизнь.
Сейчас он дремлет, глуша тоску... Он - зверь. А звери не просят пощады... Я знаю: браниться нельзя, не надо, Но тут, хоть режьте меня, не могу!
И тем, кто забыл гуманность людей, Кричу я, исполненный острой горечи: - Довольно калечить души детей! Не смейте мучить животных, сволочи!
Когда так радостно, так нежно Глядела ты в глаза мои И лобызал я безмятежно Ресницы длинные твои;
Когда, бывало, ты стыдливо Задремлешь на груди моей И я любуюсь боязливо Красой задумчивой твоей;
Когда луна над пышным садом Взойдет и мы с тобой сидим Перед окном беспечно рядом, Дыша дыханием одним;
Когда, в унылый миг разлуки, Я весь так грустно замирал И молча трепетные руки К губам и сердцу прижимал, —
Скажи мне: мог ли я предвидеть, Что нам обоим суждено И разойтись и ненавидеть Любовь, погибшую давно?
***
Что тебя я не люблю - День и ночь себе твержу. Что не любишь ты меня - С тихой грустью вижу я. Что же я ищу с тоской, Не любим ли кто тобой? Отчего по целым дням Предаюсь забытым снам? Твой ли голос прозвенит - Сердце вспыхнет и дрожит. Ты близка ли - я томлюсь И встречать тебя боюсь, И боюсь и привлечен... Неужели я влюблен?..
Ее глаза на звезды не похожи Нельзя уста кораллами назвать, Не белоснежна плеч открытых кожа, И черной проволокой вьется прядь.
С дамасской розой, алой или белой, Нельзя сравнить оттенок этих щек. А тело пахнет так, как пахнет тело, Не как фиалки нежный лепесток.
Ты не найдешь в ней совершенных линий, Особенного света на челе. Не знаю я, как шествуют богини, Но милая ступает по земле.
И все ж она уступит тем едва ли, Кого в сравненьях пышных оболгали.
Мне женщина соблазн раскрыла губ пунцовых; Ее вздымалась грудь, в плену одежд шелковых, И, корчась как змея на медленном огне, Душистые слова она шептала мне: "Уста мои влажны, и мне дано уменье На ложе усыплять все страхи и сомненья; Все слезы осушу на бархате грудей, И старцам подарю смех радостный детей; Для тех, пред кем хоть раз красу я обнажила, Я заменю моря, и небо, и светила; Я, милый мой мудрец, так опытна в страстях, Когда мужчин душу в объятьях, как в сетях, Иль груди отдаю укусам сладострастья, Развратна и скромна, пленяя хрупкой властью, Что я сумела бы, на ложе полном нег, Бессильных Ангелов поработить навек":
Когда весь мозг костей моих уж иссосала Она, и повернул я к ней свой взор усталый, Чтоб страстный поцелуй вернуть, лежал со мной Труп омерзительный, сочивший липкий гной. Закрыл тогда глаза я в ледяном испуге; Когда ж я их раскрыл под утро, от подруги Вчерашней, что на грудь свою меня влекла, В чьих жилах кровь рекой обильною текла, Остался лишь скелет, разбитый и скрипящий, Дрожавший жалобно, как флюгер, дух щемящий, Иль вывеска, когда томит ее Борей Дыханием своим в часы глухих ночей.
Опять, как в годы золотые, Три стёртых треплются шлеи, И вязнут спицы росписные В расхлябанные колеи...
Россия, нищая Россия, Мне избы серые твои, Твои мне песни ветровые, - Как слёзы первые любви!
Тебя жалеть я не умею И крест свой бережно несу... Какому хочешь чародею Отдай разбойную красу!
Пускай заманит и обманет, - Не пропадёшь, не сгинешь ты, И лишь забота затуманит Твои прекрасные черты...
Ну что ж? Одно заботой боле - Одной слезой река шумней, А ты всё та же - лес, да поле, Да плат узорный до бровей...
И невозможное возможно, Дорога долгая легка, Когда блеснёт в дали дорожной Мгновенный взор из-под платка, Когда звенит тоской острожной Глухая песня ямщика!..
<= Арт Так скажи чего ради, если всё лишь пустяк, Если тикает сердце, как в свинцовых сетях?
Вход
