Это кошмар. Сущий кошмар.Я не верю, что это происходит со мной. Все эти месяцы прошли словно в тумане. Постоянные неудобства и дискомфорт преследовали меня каждую ночь. Самое ужасное, что я проводила все время в четырех стенах. Я не могу охотиться из-за своего огромного живота. Агнесс достала для меня контейнер с донорской кровью, который она незаметно умыкнула в нашей городской больнице. Конечно же, питание донорской кровью никак меня не предльщало, но что еще оставалось делать? Я чувствовала, что ребенку не нравится кровь, но мне она-то нужна была для поддержания жизнедеятельности.Ребенок недовольно пинался и требовал нормальной пищи. Так я впервые попробовала есть человеческую еду. Вы когда-нибудь ели землю? Ощущение такое же. Много времени было потрачено просто на то, чтобы привыкнуть к своеобразному вкусу и чтобы через пять минут не бежать сломя голову в туалет в объятия белого друга.Особенно я пристрастилась к чипсам. Теперь в нашем доме можно отыскать как минимум дюжину пакетиков чипсов со вкусом сыра (это, оказывается, неплохая вещь), запас которых ежедневно пополняется.

Агнесс во время своих визитов не только приносит мне чипсы в огромных количествах и контейнеры с кровью, она еще и любительница поболтать с пузожителем. Не знаю отчего, но меня такое ее поведение жутко раздражает. Может, во мне не проснулись еще материнские интинкты или я просто не люблю детей так, как Агнесс? В отличие от меня, все мои домашние с нетерпением ждут рождения ребенка. Даже Стивен. Он стал внимательным и даже немного заботливым. В наших отношениях чувствовалась некая теплота и ласка. Только вот, опасаюсь, что вся эта ласка и забота направлены на ребенка, а не на меня. Боюсь, что когда ребенок родится, то Стивен вновь станет прохладным и безучастным ко мне.Мысли эти вновь и вновь прокрадывались ко мне в голову, стоило мне заметить, как Стивен нежно поглядывает на мой раздувшийся живот. И в такие моменты сердце екает, и мне кажется, будто я вскоре возненавижу этого ребенка, за то что он украл у меня любовь Стивена.Мама безумно счастлива. Как-то я попыталась высказать ей свои мысли и опасения, а так же нежелание становиться матерью, но она лишь отмахнулась, пробурчав, что уже немолода и внуки были бы как раз кстати.

Порой я понимаю, как я жутко устала от этого всего. От суеты вокруг меня из-за ребенка, от того, что теперь я не могу подняться по лестнице за считанные секунды, как раньше. Теперь же я справлялась с этим припятствием минут так десять, с трудом преодолевая кажду ступеньку. Устала есть пищу, от которой меня воротит. Устала от своей же неуклюжести из-за живота и медлительности.Единственное, что меня на время расслабляет, так это горячая ванна. Я могу часами сидеть в ванной, обняв свой живот, и думать о чем-нибудь отстраненном или просто дремать. Запах лаванды и ромашки успокаивают и расслабляет, в этом я нуждаюсь едва ли не каждую ночь. Иногда и день.

Спать в жестком гробу жутко неудобно. Порой я могу проснуться посреди дня потому, что ребенок начинает ни с того ни с сего брыкаться, причиняя мне тем самым боль. Я героически терплю, надеясь снова уснуть и продержаться до темноты.
Когда начались роды, я испытывала и боль и облегчение, от мысли, что через несколько часов я избавлюсь от этого бремени. Схватки не заставили себя ждать, и я в растерянности стояла посреди гостиной и стонала, пока встрепенувшаяся мама не вызвала медиков.

Далее время тянулось очень медленно. Мне казалось, прошла вечность, пока приехала машина с мигалками и меня не посадили туда. Боковым зрением я заметила в коридоре Стивена, который просто стоял, оперевшись на журнальный столик, и наблюдал. По его красиво очерченным губам бродила улыбка, и я знала, что улыбка эта предназначалась не мне, а пока ещё не родившемуся ребенку. От этого мне стало еще больнее и захотелось взвыть от боли физической и душевной.
Родилась девочка. Недолго думая я назвала ее Кэтлин. Почему-то имя это мне очень нравилось, и по звучанию оно такое.. нежное что ли.

После небольшого отдыха, я снова вернулась домой. Я восстановилась очень быстро, потому что ночью у меня обычно прилив сил. Малышка лежала в маленькой детсткой кроватке в своей комнате и сладко спала. Я наблюдала за ребенком, стараясь не шуметь, дабы не разбудить мою Кэтлин. Затем все же не сдержалась, подошла ближе, дотронулась до маленькой детской ручки. Девочка моментально проснулась и распахнула свои огромные глазки. Я едва не вскрикнула. На меня смотрели те самые глаза, от которых бежали мурашки по спине, которые притягивали и пугали одновременно. Глаза Стивена.Я взяла девочку на руки, осторожно прижала к себе. И тут у меня что-то внутри перевернулось. Где-то внутри проснулось хорошо знакомое мне чувство голода, жажда свежей крови. Я слышала, как бьется маленькое сердечко, и стук этот отдавался эхом у меня в ушах. "О Господи, только не это!"-подумала я, ужасно испугавшись собственных инстинктов. Я отчетливо слышала, как бежит кровь по венам моей дочери, и жажда все сильнее вспыхивала. Минуту спустя внутри меня уже бушевал огонь. Вскрикнув, я быстро положила дочь в кроватку и выбежала прочь из комнаты, закрывая ладонями уши, чтобы не слышать серцебиения моей дочери.

Я сидела на кухне, наслаждаясь мягкими сумерками. С заднего дворика время от времени слышался стук баскетбольного мяча о землю. Стук этот был размеренный и успокаивающий. Иногда, когда мяч попадал в сетку, можно было услышать радостные восклицания. Каждое восклицание вызывало у меня улыбку. Почему? Может потому, что именно Стивен стоял сейчас там, на заднем дворе, и упорно кидал мяч в корзину. Надо признать, у него неплохо получалось. Для меня было эдаким маленьким открытием узнать, что Стивен любит играть в баскетбол. Его личность всегда была и оставалась для меня чем-то загадочным и неизведанным. Теперь же я хоть что-то про него знаю. Наверное, с нормальной точки зрения, это странно-иметь ребенка от человека, которого толком-то и не знаешь. А что в моей жизни вообще нормального?
Стук прекратился. Распахнулась задняя дверь, и вошел Стивен. За ним ворвался поток свежего ночного ветра. Стивен молча прошел мимо меня, словно не заметил, открыл холодильник и, вытащив оттуда пару пакетиков с апельсиновым соком, удалился. Ну вот, теперь я знаю, что из всех соков он предпочитает именно апельсиновый. Я грустно улыбнулась, продолжая смотреть в окно.
Через некоторые время я нервно вздрогнула от страшного воспоминания, которое бесцеремонно ворвалось в мою память. Пережитые чувства и эмоции нахлынули на меня и задушили в своих объятьях. Я закрыла глаза, глубоко вдохнула и постаралась не думать о случившемся. Из моей памяти никак не желали уйти те страшные воспоминания о том, как я едва ли не убила собственную дочь. Прошло уже больше месяца с той ночи, но все равно эти минуты снятся мне днем, когда я безнадежно пытаюсь заснуть, преследуют, когда я пытаюсь охотиться, и душит невыносимое чувство вины и стыда. Об этом случае я никому не говорила, что стало причиной камня на сердце. Каждый день я прокручивала вновь и вновь те несколько мгновений, каждый раз ощущая ужас от мысли, что могло бы произойти.
Самое ужасное, что теперь я боясь приближаться к дочери. Я боялась причинить ей вред. Меня разрывали желания: я хотела ее обнять, но одновременно с этим мне хотелось попробовать ее. Это жутко звучит. Во мне все вздрагивало, когда я понимала, о ЧЕМ я думаю. Сердце мое готово было разорваться на куски, когда я видела, как о дочери заботиться Стивен. Он ей менял подгузники и играл с ней, укладывал спать и готов был встать в четыре утра, чтобы покормить малышку. Я же издали наблюдала, боясь приблизиться хотя бы на один шаг.

Мне невыносимо видеть, как Стивен нежно и осторожно обнимает крошечное тело моего дитя, невыносимо слышать детский смех, когда Стивен играет с моей дочкой. Мне тоже так хочется подойти поближе, обнять девочку, поцеловать. Но этот жуткий животный страх сковывает в тиски мое сердце, когда я вспоминаю ту ночь.

Много, очень много часов я провела в раздумьях. Я понимала, что так больше не может продолжаться. Осознание своего ничтожества пришло ко мне, когда праздновали день Рожденье Кэтлин. Небольшая кучка родственников собралась на кухне вокруг стола, на котором стоял кремовый тортик со свечками. Мама держала свою внучку на руках, распевая детские песенки, а Кэтлин улыбалась и смеялась. Я стояла в дверном проеме и готова была расплакаться. Я хотела тоже присоединиться, хотела, как и все, умять несколько кусков торта, не чувствуя отвращения и рвотных позывов, хотела нянчить мою Кэтлин. Не в силах смотреть на всеобщее веселье, я незаметно вышла. Но чувствовала на себе понимающие взгляды Стивена. Ах да, забыла сказать, что со Стивеном ни о чем таком я никогда не разговаривала, но мне казалось, что он и без слов понимает все то, что со мной происходит.
Поздно ночью, когда город погрузился во тьму, я прошмыгнула в спальню к дочери. Она так сладко спала, что даже жалко было будить ее. Я обняла свою девочку, с ужасом чувствуя пылающую жажду у себя в горле. Провела рукой по шелковистым волосам, вдохнула в себя ее запах.

Кэтлин что-то сонно пробормотала, но я не расслышала. Я только сдерживала нахлынувшие эмоции. Нехватало еще расплакаться! Осторожно положив девочку в кроватку, я выскользнула из ее комнаты. Осторожно ступая, спустилась на первый этаж и вышла на улицу. Я обернулась, окинув взглядом свой дом, где я выросла и жила. Заметила в спальне Стивена приглушенный свет и мелькающий силуэт. «Прощай!»-продумала я и, развернувшись, помчалась прочь по дороге.

-Что-нибудь еще?
-Нет, спасибо.
Я закурила сигарету, закрыв глаза и глубоко вдыхая клубы дыма. Но легче мне, конечно же, не стало. Я заерзала на барном стуле, пытаясь усесться поудобнее. Передо мной стояла пепельница, полная пепла, и несколько стаканов с недопитым виски. Обстановка была красочная: софиты, музыка, вокруг сновали люди. Упс, извиняюсь, нелюди. Те, которые были, как я, только вот удовольствия от жизни они получали явно больше, чем я.

Совсем рядом раздался радостный вопль. Соседний пустующий стул отодвинулся чуть в сторону, и на него плюхнулась Агнесс с горящими глазами. Я не смогла удержать улыбку. Сколько времени мы не виделись, и все равно она оставалась все той же моей родной Агнесс. Подруга заказала виски, причем сразу же несколько порций, повернулась ко мне, оперлась локтем о стойку и внимательно на меня посмотрела.
-На тебе лица нет, малышка Бо, - заметила она, покачав головой.
-И это вместо приветствия?- спросила я, слабо улыбнувшись.
Агнесс разразилась смехом, от которого голова у меня, казалось бы, готова была разорваться на куски. Агнесс оценивающе оглядела мои недопитые стаканы и дымящуюся пепельницу.
-Ты сегодня в ударе, - сказала она, удивленно приподняв брови. – Что-то случилось?
Я покачала головой, предварительно опрокинув в себя еще виски.

Агнесс наблюдала за мной, пока я докуривала сигарету и опрокидывала стакан за стаканом в себя.
-Как твоя дочка?- внезапно спросила она.
Вопрос был для меня настолько неожиданным, что я поперхнулась виски, который обжег мне жаром горло.
-Не знаю, -сухо ответила я, со стуком ставя стакан на стойку.
-То есть как ? – переспросила Агнесс, нахмурившись.
-Я покинула ее несколько лет назад. С ней ее отец и мои родители. Есть кому о ней позаботиться.
-Как ее там?.. Кэтлин? – неосторожно ляпнула подруга. А я тут же почувствовала, как будто кто-то ковыряет мои шрамы на сердце.
-Не произноси ее имени, - прошипела я. Агнесс изумленно воззрилась на меня, но решила все-таки перевести разговор в другое русло.
-Бо.. Ты осторожнее, береги себя, - произнесла Агнесс, смотря куда-то в сторону.
-Зачем?- поинтересовалась я, подзывая жестом бармена.
-Говорят, охотник объявился. Он уже нескольких убил из наших. Будь осторожна, если не хочешь угодить в его лапы.
Я задумчиво накрутила прядь волос на палец.

-Хорошо, я буду осторожна.
Агнесс улыбнулась и заказала себе еще выпить. Минуту спустя она заметно повеселела и несла какую-то нелепицу, что очень меня позабавило. Затем внимательная Агнесс заметила некого смертного, посмевшего зайти в такое место. Сначала она громко удивилась, но тут же лицо ее озарила коварная улыбка. «Ну-ка, побалую-ка я себя сегодня»-хихикнула она, слезая со стула. Агнесс обернулась, подмигнула мне и тенью направилась за несчастным парнишкой, которому суждено было сегодня испустить дух на руках у моей кровожадной подруги.
Как только Агнесс скрылась из вида, я ощутила некое беспокойство. Кто-то на меня смотрел, просто буравил взглядом уже не одну минуту, а я все никак не могла заметить, отвлеченная обществом подруги. Внимательно осмотрев зал и каждого посетителя, я наткнулась взглядом на парня, сидящего в одиночестве за дальним столиком.

Он смотрел не на меня, а на кого-то другого. Казалось, что он не замечал даже, что я на него пристально смотрю. С точки зрения нормального человека, внешний вид у парня был весьма провоцирующий, но не это беспокоило меня. Ведь у половины посетителей данного заведения были свои причуды касательно внешнего вида, я уже давно привыкла. Парень не обращал на меня никакого внимания, но мое беспокойства никуда не ушло. Оно сидело где-то там внутри и настойчиво рекомендовало мне уходить отсюда. Я направилась к выходу, пытаясь сохранять спокойствие. Выйдя из клуба, я не могла отделаться от чувства, что за мной следят. Я беспокойно оглядывалась по сторонам, как мелкий воришка.

Прибавив шаг, я свернула на какую-то темную улочку, затем еще раз свернула и еще раз. Не знала, куда иду, просто хотелось избавиться от чувства опасности и этого противного голоска в моей голове, который говорил, что меня преследуют.
И тут я уловила запах своего преследователя. У меня прям от сердца отлегло: он смертный. Я даже улыбнулась собственной глупости. Нужно было оставаться в клубе и не обращать внимания ни на какие чувства. Я остановилась в ожидании. Стояла спиной к преследователю, но от этого не было никакого дискомфорта. Голова готова была взорваться от голоска, который буквально требовал, чтобы я убралась отсюда. Но я стояла и ждала, пока из-за угла покажется тот самый паренек, сидевший в клубе за дальним столиком в одиночестве.
Он тоже остановился. Я даже не повернулась к нему лицом, зная, что сейчас произойдет. Я улыбалась. И продолжала улыбаться даже тогда, когда в тишине отчетливо прозвучал выстрел и пуля прошла сквозь мою шею.

Осенняя мокрая листва встретила меня в свои мягкие объятья, и я спрятала в ней свою улыбку, захлебываясь собственной кровью.

Привет, меня зовут Кэтлин О’Хара. Надо сказать, мое имя-единственное, что мне в себе нравится. Почему-то окружающим меня людям нравится и моя бледность, и цвет моих глаз, а я испытываю лишь разочарование, когда смотрю на себя в зеркало. Бледная кожа, светлые, почти незаметные на моем лице брови, странного цвета глаза, маленький нос и светлые волосы, сосульками свисающие до плеч. Вот она я.

Этот дневник попал в мои руки благодаря бабушке. После моего пятнадцатого дня рождения она протянула мне потрепанную временем тетрадь и строго наказала мне вести ее. Я даже обрадовалась, что у меня появился своеобразный слушатель, которому можно излить душу ничего не тая. Правда, последние страницы дневника неаккуратно вырваны, на других страницах некоторые фразы зарисованы жирным маркером. Кажется, моя мама имела слишком много секретов. Маму я не помню, и мне всегда хотелось побольше узнать о ней. Единственной ниточкой, соединявшей с ней, был этот дневник и бабушка с дедушкой. Но записи в дневнике уничтожены, остались только те, где повествуется о маминой подростковой жизни. Бабушка с дедушкой умерли года три назад. Мир их праху. Глядя на них при жизни, я удостоверилась, что истинная любовь существует. Эти двое были не просто гармоничной парой, они были двумя половинками одного целого. После их смерти я чувствовала себя особенно одинокой, ведь именно бабушка была моим мирком, именно она читала мне в детстве сказки на ночь, играла со мной в шахматы и готовила мне свои фирменные оладьи с яблочным джемом.
Думаю, что стоит рассказать о своих домашних. Знакомьтесь, это Дженифер.

Нет-нет, она славная, но меня всегда раздражали ее попытки заменить мне маму. Она хлопотала вокруг меня и заботилась, а я всячески воротила нос, особенно в детстве. Дженифер готова была терпеть любые мои грубости в ее адрес, так как в ней жила надежда, что я когда-нибудь изменю мое отношение к ней и мы станем лучшими подружками. А вообще Дженифер-просто человек-энерджайзер. Она вечно что-то делает, носится, никогда не сидит на месте. Ее улыбка никогда не сходит с лица, обсыпанного веснушками. Порой я смотрю на них с папой и спрашиваю себя, как две такие разные личности могли ужиться вместе. Что касается их отношений, то Дженифер просто по уши влюблена в папу. Это видно очень хорошо, особенно за завтраками, когда папа о чем-то рассказывает, а Дженифер смотрит на него неотрывно, ловит каждое его слово, улыбается и кивает, даже если тема разговора совершенно ей неинтересна.

А это мой папа.

Как же трудно называть его так! Насколько я помню, папа всегда был мрачен, задумчив и никогда никого не подпускал к себе слишком близко. Иногда мне кажется, что папа умеет читать мысли. Он все замечает и прекрасно понимает: когда у меня что-то случилось, он понимает это по одному лишь моему взгляду, хотя я и стараюсь все скрывать. Папа обладает способностью манипулировать людьми, в то время как они сами этого даже не замечают. Чего только стоит его тяжелый взгляд! Кстати, свой странный цвет глаз я приобрела именно от него. Только у него в глазах такая бездна, что порой невозможно смотреть. Сдается мне, что у этого человека много скелетов в шкафу. Как Дженифер влюбилась в него? Неужели ее привлекла эта мрачность и замкнутость? Или есть еще что-то , чего я не знаю? В любом случае, меня всегда удивляли их отношения. Особенно забавно наблюдать, как Дженифер проявляет нежность к папе, а он неумело пытается ответить ей взаимностью. Вот эти их поцелуйчики на кухне после завтрака пора уже запретить!

Итак, с моими домашними у меня отношения своеобразные. Иногда я чувствую себя лишней в этом доме и мне хочется сбежать. Но я с нетерпением жду своего поступления в универ, чтобы уехать если не навсегда, то хотя бы на несколько лет подальше от этого дома. Когда жива была бабушка, я более стойко переносила и чувство подавленности, и одиночества, и даже гиперзабота Дженифер не так сильно меня раздражала. Я все еще мечтаю о том, что когда-нибудь мама вернется и они с папой снова будут вместе. Я перерыла весь дом, в поисках чего-нибудь, принадлежащего маме. Нашла только фотографию в рамке, которая висела в ее бывшей комнате. Видимо, ее забыли снять, а я незаметно пронесла ее к себе в комнату и спрятала под матрасом. На ней мама и папа вместе дурачатся. Когда я впервые увидела это фото, то едва не расплакалась. Обида сжала горло стальным обручем, а на глаза выступили слезы. Это единственная фотография моей мамы, которую я нашла.

Хорошо, что чувство одиночества становится не таким ощутимым, когда я нахожусь среди растений. Природа успокаивает меня, и я могу несколько часов подряд наблюдать за всякими там жучками и паучками.

Еще одно странное мое увлечение-баскетбол. Чтобы выпустить пар или отдохнуть после тяжелого учебного дня, я прихожу на нашу баскетбольную площадку и бросаю мяч в корзину. Наверное, со стороны это смотрится комично: маленькая, бледненькая и слабая девочка с тяжеленным баскетбольным мячом в руках. Но пусть это не сбивает вас с толку: я неплохо умею играть. Хотела даже записаться в секцию баскетбола в школе, да робость не позволила.

Ну ничего. Все мои надежды я возлагала на универ. Там-то я постараюсь начать совершенно новую жизнь. Жди меня, ГСУ!

Я сделала глубокий вдох. Ах, как же хорошо! Чистый воздух студгородка приободрил меня, и я, взяв в руку небольшой чемодан со своими немногочисленными вещами, зашла в общагу. Комната мне досталась самая обыкновенная: кровать, стол, стул. Все по минимуму. Надо бы со стипендии прикупить симпатичных безделушек для пущего уюта, подумалось мне. Чтобы мой личный мир был несколько огражден от любопытных вездесущих студентов, я заперла свою дверь.

Я чувствовала себя неуютно в одежде, в которой мне пришлось проделать большой путь, жарясь на солнце на заднем сидении автобуса. Переодевшись в удобные джинсы и легкую кофточку, я направилась к зеркалу, намереваясь преобразить свою малозаметную внешность. Простояла не один час, и вот, что у меня вышло.

Почувствовав, как где-то внутри мой желудок недовольно заурчал, я решила направиться в столовую и испробовать ту пищу, которой мне придется питаться продолжительное время. Когда я узрела на стойке оладьи, мне тут же с тоской вспомнились бабушкины ароматные оладушки, щедро политые яблочным джемом. Сначала я осторожно поковырялась в оладьях вилкой, а затем чувство голода взяло верх. Уже заканчивая свою трапезу, я подумала о том, что неплохо было бы научить местную работницу готовить.

Затем я долго и упорно сидела возле компьютера и меня мучал выбор. Я должна была выбрать себе специализацию, но металась между несколькими вариантами. В итоге спустя пару часов раздумываний я выбрала искусствоведение. Мне хотелось в будущем получить такую профессию, где я смогу не просто тупо зарабатывать деньги и гнуть спину, а творить и наслаждаться.

Чуть позже, возвращаясь с моих первых в жизни пар, я, заглядевшись на птичек, мило воркующих на деревьях, приметила красивейших бабочек. Естественно, я не могла обойтись без того, чтобы не понаблюдать за ними. Эти полчаса наблюдений за крылатыми созданиями подарили мне чувство безмятежности и спокойствия. Так что я с новыми силами отправилась жевать резиновые оладьи нашей работницы в столовой.

Прожив здесь пару дней, я завела много знакомых. Тех знакомых, котором можно подсказать, как решается уравнение, тех, с кем здороваешься по утрам, встречая в коридоре, тех, с кем не жалко поделиться последней жевачкой. Но ни одного из них я не могла назвать другом. Может, во мне все еще плескается юношеский максимализм? Нет, правда. Я ощущала нехватку таких близких отношений, когда все можно друг другу рассказать. Я нашла подходящее местечко, где можно спокойно об этом поразмыслить. Не то, чтобы мне была интересна галактика, но ночные звуки и звезды так умиротворяли, что, казалось, не должно быть на душе ничего, чтобы тяготило.

Мои недели текли слишком быстро. Мне было тяжело привыкнуть к темпу жизни студентов. Тяжело было привыкнуть даже к такой мелочи, как пища в столовой, которую я считала отвратительной. У самой же меня не хватало времени, чтобы готовить себе самой, ибо, возвращаясь вечером с занятий, я была в состоянии только подняться к себе в комнатушку, бухнуться на кровать и лежать вот так некоторое время. Затем, все еще уставшая, ужинать и лечь под одеяло с книжкой, которую я с удовольствием читала до тех пор, пока глаза не начинали закрываться.
Однажды в очередной солнечный денек я, зевая, зашла в столовую, чтобы опрокинуть в свой ворчащий желудок значительную порцию резины. К моему неудовольствию, все столики были заняты, кроме того, что был общий. Там было одно свободное место. Быстренько схватив со стойки тарелку с едой, я плюхнулась на это самое свободное место, попутно заметив девушку, которую здесь ни разу не видела. Девушка приветливо мне улыбнулась, и, несмотря на свою сонливость и некую утреннюю угрюмость, я не смогла ей не ответить тем же.

Девушка активно участвовала во всеобщем разговоре, из которого я узнала, что ее зовут Тиффани и она частенько заходит в нашу общагу, потому что здесь весело и много ее знакомых. Я сама не заметила, как стала ненавязчиво беседовать с Тиффани. Смотря на нее, невозможно было не улыбнуться: такая приветливая и обаятельная она была девушка. В общении с ней я чувствовала себя непринужденно и не боялась ляпнуть какую-нибудь глупость.
Тиффани частенько забегала к нам и после. Однажды мы, решив развлечься, устроили дебош в столовой, бегая с подушками и что есть силы награждая друг друга ударами. Во все стороны летели перья, а наш заливистый смех можно было услышать даже на улице.

Спустя некоторое время я поняла, что такое дружба. Это доверие, взаимопомощь, а еще желание вместе совершать дурацкие поступки и умение смеяться с них. Стоит ли говорить, как я была рада обзавестись подругой в лице Тиффани?

Как оказалось, у Тиффани не было никаких комплексов, и она мне помогала избавиться от своих. Ее поддержка и теплота чувствовалась везде, что наполняло мою душу чувством окрыленности и счастья от того, что у меня в жизни появился первый близкий человек.

-Эй, ты слышишь меня? Твой ход!- Тиффани помахала рукой перед моим носом, привлекая мое внимание.
-Что, прости?- озадаченно посмотрела на нее я.
-Если ты не хочешь проиграть, то тебе лучше сделать разумный ход, - хитро улыбнулась Тиффани.
Мы уже битый час сидели с тиф за шахматным столиком. Должна признать, Тиффани сильный противник, а моей ошибкой было то, что я ее недооценила. Я начала проигрывать.

Сложившаяся ситуация на шахматной доске завладела моим вниманием полностью до тех пор, пока мимо не прошёл красивый парень, который мне улыбнулся, и улыбка эта погрузила меня в ступор.

-Тиффани, ты знаешь его?-спросила я подругу, когда парень уже скрылся за углом.
-Ах, ну да, - рассеянно обронила Тиффани. –Это местный плохой мальчик. Его зовут Майкл. Кажется, некий его прапрадедушка был основателем ГСУ. Он бывает здесь иногда. Когда он заходит, то его мигом окружает стайка цветастых девиц-поклонниц. Он в этом городке пользуется популярностью почти у всех девушек, но только не у меня, - Тиффани презрительно поморщилась.
-Ого, ничего себе, -выдохнула я, пытаясь сконцентрироваться на игре.
-А что, понравился тебе? –подозрительно нахмурилась девушка.
-Нет, что ты, - пробурчала я, но на щеках у меня выступил предательский румянец.
-Кэтлин, даже не думай. Он совсем не для тебя, - нравоучительным тоном произнесла Тиффани. – Натерпишься с ним, сколько слез выплачешь.
-А вдруг он не такой, - обнадеженно сказала я, сама сомневаясь в этом.
Тиффани презрительно рассмеялась, и больше мы не продолжали эту тему. Я все пыталась сконцентрироваться, но из головы не выходил этот Майкл. Тиффани заметила, что игра не клеится, смела рукой шахматы и, одарив меня пронзительным взглядом, попрощалась и убежала на пары.
***
-Ооо, он такой симпатичный! И вежливый к тому же! Мы познакомились совсем недавно, но, нужно отметить, что я была впечатлена его галантностью, - я битый час разговаривала с Тиффани по телефону о юноше, с которым мы познакомились на фэйсбуке и который мне очень понравился.
-И что же ты теперь будешь делать?
-Ну, я еще сомневаюсь, стоит ли.. Но он позвал меня на маленькое скромное свидание. Я еще не дала свое согласие.
-Ты с ума сошла? Если он тебе нравится, не вздумай отказывать! Вдруг он из тех скромняг, которые потеряют надежду после первого отказа и он больше никуда тебя не позовет!
-Ты так думаешь? Тогда, наверное, ты права,- я тут же метнулась за компьютер, зашла на фэйсбук и написала Эшли (так его зовут), что согласна на свидание.

***
С Эшли мы договорились встретиться в нашей студенческой кофейне в обед, дабы опрокинуть в себя пару чашечек ароматного кофе и поближе познакомиться. Мы сидели вдвоем на мягком диванчике с чашечками кофе в руках и беседовали. Точнее, говорил только Эшли, я лишь ловила каждое его слово и улыбалась. Он, оказывается, такой начитанный и умный, с первых минут встречи мне стало так уютно с ним, как под теплым одеялом.

Когда я почувствовала, что еще пару чашек кофе- и я лопну, я предложила Эшли переместиться на улицу, чтобы я могла там приготовить гамбургеры на гриле. Вот тут-то и пригодились мои кулинарные способности и умения, которым я так страстно хотела научить на бабу Дусю в столовой. Пока Эшли нахваливал мои ароматные гамбургеры, я внимательно следила за его мимикой и жестикуляцией. И все, абсолютно все мне нравилось-и его улыбка, и его морщинки возле глаз, когда он смеется, и выделяющиеся скулы.
Почувствовав запах гамбургеров, к нам начали подтягиваться вечно голодные студенты, бесцеремонно хватая из общей тарелки мои чудеса кулинарии. Эшли с улыбкой наблюдал за этим всем, в сотый раз похвалив мою готовку, на что я густо покраснела и смутилась. Обстановка не была нагнетающей, скорее дружеской и теплой, поэтому я решила позабавиться над парнем. Отвлекла его, а сама запустила в него куском булочки и, когда булочка попала точно в цель, захихикала. Эшли рассмеялся и тоже не остался в долгу: буквально забросал меня кусочками булочки, и под таким напором я решила, что лучше всего будет сдаться.

На прощание мы обнялись, и Эшли прижал меня к себе так крепко, что у меня аж мурашки по спине пробежали.

Он, улыбаясь, чмокнул меня в щечку и убежал по своим делам. А я еще долго стояла в оцепенении, ощущая прикосновение его губ к моей щеке и наблюдая, как наглые студенты пожирают мои гамбургеры.